Неточные совпадения
— Иди, иди, — не бойся! — говорил он, дергая руку женщины, хотя она шла так же быстро, как сам он. — Вот, братья-сестры, вот — новенькая! — бросал он направо и налево шипящие,
горячие слова. — Мученица плоти, ох какая! Вот — она расскажет
страсти, до чего доводит нас плоть, игрушка диаволова…
Она вздохнула будто свободнее — будто опять глотнула свежего воздуха, чувствуя, что подле нее воздвигается какая-то сила, встает, в лице этого человека, крепкая, твердая гора, которая способна укрыть ее в своей тени и каменными своими боками оградить — не от бед страха, не от физических опасностей, а от первых,
горячих натисков отчаяния, от дымящейся еще язвы
страсти, от горького разочарования.
Он стал писать дневник. Полились волны поэзии, импровизации, полные то нежного умиления и поклонения, то живой, ревнивой
страсти и всех ее бурных и
горячих воплей, песен, мук, счастья.
— Что Ельнин? — спросил и он, внезапно остановленный ею. — Ельнин — Ельнин… — замялся он, — это детская шалость, институтское обожание. А здесь
страсть,
горячая, опасная!
Главное же: он почитал благодарность Бьоринга гораздо вернее фантастического плана неумелого, но
горячего Ламберта и почти помешанного от
страсти Версилова.
Очнувшись, со вздохом скажешь себе: ах, если б всегда и везде такова была природа, так же
горяча и так величаво и глубоко покойна! Если б такова была и жизнь!.. Ведь бури, бешеные
страсти не норма природы и жизни, а только переходный момент, беспорядок и зло, процесс творчества, черная работа — для выделки спокойствия и счастия в лаборатории природы…
— Именно — красная и
горячая. И вот красный цвет, как и «красные» звуки, оставляет в нашей душе свет, возбуждение и представления о
страсти, которую так и называют «
горячею», кипучею, жаркою. Замечательно, что и художники считают красноватые тоны «
горячими».
Она обвилась руками вокруг его шеи и прижалась
горячим влажным ртом к его губам и со сжатыми зубами, со стоном
страсти прильнула к нему всем телом, от ног до груди. Ромашову почудилось, что черные стволы дубов покачнулись в одну сторону, а земля поплыла в другую, и что время остановилось.
Были, однако ж, и у меня иные времена, окружали меня иные люди — все иное! Были глубокие верования,
горячие убеждения, была
страсть к добру… куда все это девалось?
Она улыбнулась, простерла к ним
горячие объятия и предалась своей
страсти, как человек предается быстрому бегу на коне.
Страсти в нем таились, и даже сильные, жгучие; но
горячие угли были постоянно посыпаны золою и тлели тихо.
Ослепленный
страстью, Пепко был несправедлив, потому что еврейчик мог сойти за очень красивого молодого человека, а особенно хороши были
горячие темные глаза.
Голубые глаза её темнели, губы жадно вздрагивали, и грудь, высоко поднимаясь, как бы рвалась навстречу Илье. Он обнимал её, целовал, сколько силы хватало, а потом, идя домой, думал: «Как же она, такая живая и
горячая, как она могла выносить поганые ласки старика?» И Олимпиада казалась ему противной, он с отвращением плевал, вспоминая её поцелуи. Однажды, после взрыва её
страсти, он, пресыщенный ласками, сказал ей...
В наших взаимных отношениях никакое злоречие не могло бы отыскать ничего, кроме взаимной
страсти к поэзии,
страсти, которая кажется так смешна людям толпы и которая с таким восторгом высказывается там, где она встречает
горячее сочувствие.
Взволнованный своим переездом в Москву,
горячим приемом моих старых и новых приятелей, а всего более притихшей на время и с новою силою вспыхнувшей моей
страстью к искусству, взошел я на огромную, великолепную сцену Петровского театра, полную жизни, движения и людей, мелькавших, как тени, в полумраке, который сначала ослепил меня; гром музыки, пение хоров, пляски на празднике Вакха — все это вместе показалось мне чем-то волшебным.
Эти сильные черты, врезанные так глубоко, как не случается у человека; этот
горячий бронзовый цвет лица; эта непомерная гущина бровей, невыносимые, страшные глаза, даже самые широкие складки его азиатской одежды — всё, казалось, как будто говорило, что пред
страстями, двигавшимися в этом теле, были бледны все
страсти других людей.
Признаюсь, от такого пассажа вся моя меланхолия — или, как батюшка-покойник называл эту душевную
страсть, мехлиодия — прошла и в ее место вступил в меня азарт, и такой
горячий, что я принялся кричать на него, выговаривая, что я и не думал заехать к нему, не хотел бы и знать его, а он меня убедительно упросил; я, если бы знал, не съел бы у него ни сухаря, когда у него все так дорого продается; что не я, а он сам мне предлагал все и баню, о которой мне бы и на мысль не пришло, а в счете она поставлена в двадцать пять рублей с копейками.
Яков. О, эта
горяча —
страсть! Так
горяча — сама себя не помнит. Другой раз заплачет даже.
А что, как эта мораль из прописей, предлагаемая под видом «руководства к счастливой и богатой жизни» и состоящая в том, что «будь бережлив», «никогда не давай воли своим
страстям», «довольствуйся малым», «сноси терпеливо все оскорбления от тех, — от кого находишься в зависимости», и пр. и т. п., — что, ежели эта мораль будет применяема к натуре
горячей, расточительной, беспокойной?
Была у него одна только
страсть или, лучше сказать, одно
горячее желанье: это иметь свой собственный дом, и именно дом, выстроенный на барскую, а не на капитальную ногу.
Восторгов бурных и непрочных
Во мне простыл
горячий след,
И поцелуев непорочных
Теперь мне сладостнее нет.
Меня не
страсти пыл волнует —
Умел я чувства обуздать,
И вас хочу поцеловать,
Как брат сестру свою целует.
Первому же из них открыла юная Мафальда свои страстные объятия и упоила его блаженством сладостных поцелуев и страстных ласк. Отдала она его желаниям свое прекрасное тело, простертое здесь же, на улице, на поспешно разостланном широком плаще ее любовника. И пред очами вожделеющей толпы юношей, испускающих вопли
страсти и ревности, быстро насладились они
горячими ласками.
Сусанна блаженствовала: ее все называли теперь madame Beygouche; на визитных карточках, которые она поразвозила в несколько знакомых домов ее мужа, стояла даже красивая частица de; бархатная шубка с шапочкой необыкновенно шли ей к лицу; она ездит с мужем и в собрание, и в театр; некоторые действительно обращают маленькое внимание на красивую парочку, но счастливой, самообольщенной Сусанне это внимание кажется огромным и почти всеобщим, и она этим так довольна, так счастлива, а у себя дома еще довольней и счастливее: муж ее так любит, он так внимателен, так нежен, его ласки так
горячи, так полны
страсти…
Но всесильная
страсть взяла свое…Когда Илька подала каждому свою
горячую руку, когда она сумела сказать каждому на прощанье несколько теплых слов и спела «последнюю» песню,
страсть достигла апогея…
Вдруг в этот момент графу Свянторжецкому почудились шаги по коридору, но шаги удалявшиеся. Видимо, сам увлеченный вызванной им, хотя и искусственно,
страстью молодой девушки, он не слыхал, когда эти шаги приблизились к двери балкона. Шаги смолкли, а молодая девушка продолжала обвивать его шею
горячими руками. Ее пышущее огнем дыхание обдавало его и подымало все большую и большую бурю
страсти в его сердце.
Княжна Анна, сделавший княгиней Шестовой, с своей стороны ни на йоту не изменила своих холодных, полупрезрительных отношений к Богом данному ей супругу, а эти отношения не могли, конечно, представить сколько-нибудь благодарную почву для дальнейшего роста
горячей, продолжительной
страсти.
Они сели на один из стоявших в сарае ящиков. Обвив его шею руками и прижавшись к нему всем телом, она нежно склонила свою голову на его плечо, обдавая его своим
горячим, полным
страсти дыханием.
(Почерк Нинки.) — Очень интересно делать эксперименты. Интересно сохранять в полном холоде голову и спокойно наблюдать, как
горячею кровью бьется чужое сердце, как туманится у человека голова
страстью. А самой в это время посмеиваться и наблюдать.
Чувство, которое он, еще будучи мальчиком, питал к своей маленькой подруге, таилось в его сердце подобно искре, из которого, под
горячими лучами красоты расцветшей и развившейся княжны Людмилы, быстро разгорелся огонь
страсти.
— На что не соглашусь я для тебя! — задыхаясь от
страсти, произнес он. — Я люблю тебя, — страстным шепотом произнес он и обжег ее губы
горячим поцелуем. — Божество мое, моя прелесть, мое сокровище!
Вдруг стукнуло оконце… растворилось. В белых рукавах, в белом переднике, в бледно-розовом сарафане, с распущенными длинными темно-русыми волосами, в венке из свежих васильков, вся облитая сияньем месяца, лукаво улыбаясь и пришуря искрометные глазки, глядит на постника белотелая, полногрудая красавица Дуня.
Страстью горячей, ничем не одержимой,
страстью любви пышет она…